Все подходило. Даже темный цвет кожи не был помехой, потому что эстрада как раз и является по стереотипу одним из двух мест наряду со спортивной ареной, где допускается существование «черных» суперзвезд... С самого первого дня своего появления на сцене Белафонте упорно не желал, чтобы им управляли. Не желал стать товаром, не желал быть предметом рекламы, не желал петь «шлягеры», не желал развлекать - и только. Он пел о том, что считал важным. Пел песни, сложенные грузчиками и матросами Ямайки, калипсо, ставшие благодаря нему знаменитыми на весь мир. Пел блюза своего народа, отчаянные и веселые, полные той необоримой силы, без которой этот народ и не выдюжил бы. Он пел, чтобы люди улыбались, плакали, но главное, чтобы думали.

Но он не только пел. Сборы от его первого концерта в знаменитом Карнеги-холле в Нью-Йорке пошли в пользу учащихся уилтуикской школы для мальчиков, учебное заведение для так называемых «трудных» детей, чернокожих малолетних правонарушителей. Деньги должны были хоть как-то облегчить участь этих пасынков американского общества.

Познакомившись с Мириам Макебой, певицей бежавшей из Южной Африки. Белафонте пригласил ее выступить в одном концерте, где вместе с ней пел песни Африки и одним из первых поднял голос против апартеида.

Своими действиями, своим искусством Гарри Белафонте всегда боролся против расовой дискриминации. Против воины, против несправедливости. И за человека, за его достоинство, за его права.

Да, всем соответствовал стереотипу, всем кроме самого главного. Чем только не пытались «вогнать»Белафонте в соответствующие рамки! Пытались купить. Но он не покупался. Пытались пугать. Он не пугался. Пытались окружить его стеной молчания. Но разве возможно скрыть талант? И тогда стали просто надеяться на то, что время возьмет свое, что постареет певец и что вместе с возрастом придет понимание, что куда приятнее жить, так как диктует стереотип.

Но годы шли, и Белафонте не проявлял такого понимания. Более того, общественное звучание его искусства стало еще более явным, более определенным. Годы, конечно же идут. Но Белафонте не стареет. В его песнях столько же молодой силы столько же страсти. Столько и тогда, когда они звучали впервые. Этот человек молод самым главным - он молод душой, молод той открытостью, с какой он смотрит на мир.

 Владимир Познер.